aвтoр:

Влaдимир СТУС

В пoслeднee врeмя всe чaщe мoжнo слышaть aпoкaлипсичeскиe суждeния oтнoситeльнo кaк Укрaины, тaк и мирa в цeлoм. Кoгдa o всеобщем упадке и приближении конца света говорят сектанты, или просто дезориентированные и утратившие всякую надежду люди, это можно понять. Но когда об этом в прямом эфире заявляют видные представители научной и художественной интеллигенции, то поневоле начинаешь задумываться.

Глобальные процессы, которые не укладываются в рамки политической жизни той или иной страны, с каждым днем все сложнее толковать и описывать. Аналитик, как правило, сам заангажирован некоей классической концепцией, и ему сложно выйти за ее пределы. А тем временем попытки анализа в рамках традиционной методологии становятся все менее эффективными. Для описания процессов, проходящих сегодня в глобальном масштабе, целесообразно, пожалуй, воспользоваться знаменитыми Кэроловскими нонсенсами из Зазеркалья – это будет во многих случаях наиболее точное описание. Но нонсенсы по определению не могут быть детализированы и проанализированы.

Для верующих людей перспектива конца света остается актуальной как составная часть исповедуемой религии. Только вот отодвигается она все дальше, с ближайшего будущего на все более отдаленное и неопределенное. Теологические постулаты мало могут дать для рационального понимания современных апокалиптических тенденций. Этические и моральные принципы уберегут от того, чтоб не впасть в депрессию от происходящего, сохранить некое душевное равновесие. Но и они не помогут рационально объяснить ситуацию, которую, судя по всему, в общепринятой системе координат объяснить невозможно.

Одним из концептуальных основ традиционного европейского миропонимания является тезис об ускорении научно-технологического, культурного и социального прогресса. Этот тезис лежит в фундаменте и культурных традиций, и инновационной модели экономики, и либерально-демократических ценностей, даже в принципах использования природных ресурсов и сохранения окружающей среды. Так что тезис об ускорении – не абстрактная величина. Одной из последних версий прогрессистского направления является до сих пор популярная, хотя и все более иллюзорная (с точки зрения реализуемости) концепция устойчивого развития. Западному тезису линейного или даже ускоренного прогресса издавна противостоит восточная традиция цикличной стабильности. Но в последние десятилетия ситуация кардинально изменилась!

С одной стороны, наблюдается явное торможение развития Запада. Торможение во всех областях развития – научно-технологической, экономической, культурной, социальной. Примеров можно привести сотни. Тут и стагнация экономики старых развитых стран, и отсутствие ощутимого прогресса по критически важным направлениям научно-технологического развития. Что говорить об истощении культурного креатива, выражающемся в бесконечных римейках и обсасывании культурных идей Модерна прошлого века! Отчаянные попытки дать западной цивилизации новый импульс к развитию (включая Лиссабонский саммит и огромных масштабов господдержку R&D сектора в США) с треском проваливаются. Приказала долго жить концепция информационной экономики, в которой приоритетным ресурсом станет информация, а не традиционные базовые ресурсы. Авторские права на глобальном уровне так и не получили адекватной защиты, и потому стоимость информационных продуктов не удерживается на прежнем уровне, как можно было ожидать. Постепенно становится все больше очевидной невозможность существенно ускорить экономическое развитие инструментарием "новой экономики". Все это происходит на фоне обострения дефицита традиционных ресурсов, как возобновляемых, так и не возобновляемых. Конкурентные преимущества регионов и отдельных государств измеряются теперь, в том числе, и сбалансированностью традиционной ресурсной базы.

Компьютеры призваны были обеспечить человеку большую свободу творчества, освободив от рутинной работы. Безусловно, от значительной части рутины они людей освободили. Но принципиального ускорения технологического развития не произошло. Мы по-прежнему ездим на автомобилях и летаем на самолетах, мало отличающихся от тех, что были в докомпьютерную эпоху. Даже принципиально новых видов вооружения почти не появилось. Известно, что научно-технологические новшества используются прежде всего для нужд ВПК. К началу Второй Мировой войны образцы вооружения, хорошо зарекомендовавшие себя в ходе Гражданской войны в Испании, безнадежно устарели. А в наше время Вторая Иракская кампания велась практически тем же оружием, что и Первая. Если бы нынешние темпы научно-технологического развития были сравнимы с темпами сороковых годов, то ведущие державы обладали бы оружием, по сравнению с которым потенциальная угроза ядерного статуса Ирана могла бы вызвать только усмешку!

Безусловно, развитие не остановилось. Но макропрорывы сменились микроулучшениями, да и то преимущественно в области эргономики, дизайна, безопасности для людей и окружающей среды, насыщения средствами связи и обработки информации. Да еще на стыках наук.

С другой стороны, мы наблюдаем небывалый подъем Востока. Востока исламского, индуистского, конфуцианского, Востока, не порвавшего со своими вековыми традициями в пользу светских либерально-демократических идеалов Запада. И здесь мы наблюдаем подъем технологический, экономический и культурный, то есть – цивилизационный. Взять хотя бы взрывное развитие восточного кино, традиционных искусств и современных интерпретаций. Восток уже перестал ассоциироваться с архаичной невежественностью, косностью и предрассудками. Восточная пассионарность особенно очевидна на фоне уставшего, декадентского Запада. Споры и диспуты западных интеллектуалов идут сегодня относительно таких вопросов, как, например: когда экономика Китая одолеет американскую экономику? Добьются ли исламские радикалы под угрозой джихада права на многоженство в странах ЕС? Что останется от европейской культуры в результате тотальной глобализации? И какая следующая традиционная отрасль экономики старых развитых стран станет неконкурентоспособной на глобальном рынке?

Откуда же взялась иллюзия ускоренного развития? Из-за уникальных природных условий, в которых развивалась как классическая греческая, так и европейская цивилизация после Крестовых походов. Основное отличие европейской цивилизации от всех восточных состоит в возможности колонизации на протяжении многих столетий. По мере того как с XII века севернее Альп начал массово применяться железный топор, в Европе всегда был фронтир – постоянно расширяющаяся граница колонизации пространства. Последовательное расширение с акцептом технологических и адаптивных достижений Китая, Индии и других стран, постоянный рост ресурсной базы и дефицит населения, связанный с колонизацией, и создали иллюзию непрерывного ускоренного роста. Вместе с продвижением фронтира росла и площадь – сначала христианского мира, затем Европы. В отличие от Европы ни одна восточная цивилизация (от древнего Египта до средневековой Японии) не могла проводить масштабной колонизации. Каждая была окружена непреодолимыми природными и транспортными барьерами, или другими цивилизациями со схожим технологическим уровнем.

Но после окончания последней по времени фазы быстрого развития – Модерна, в западных странах сложилась ситуация, которой не было исторического аналога по меньшей мере последние 800 лет. Возможности для дальнейшего расширения (колонизации) оказались весьма ограниченными. Образно говоря, Гагарин не стал вторым Колумбом, открывшим Новый Мир, подходящий для колонизации на существующем технологическом уровне. Взрывной качественный рост Модерна не может быть продолжен взрывным количественным расширением!

В то же время постепенно распространявшаяся первичная волна западного Модерна в условиях глобализации вызвала вторичные волны локальных модернов Востока. И Восток начал быстро догонять Запад.

Это естественно, что периоды быстрого развития должны сменяться более продолжительными периодами медленного развития. Так что с цивилизационной точки зрения ничего страшного не происходит. С учетом огромных возможностей для адаптации и микроулучшений, нашей цивилизации в целом вполне хватит существующего потенциала расширения и ресурсной базы, чтобы дождаться следующей фазы быстрого развития. Экологической или любой другой катастрофы апокалипсического масштаба не будет – конец света отменяется. Кто купил билеты на это представление, просьба сдать обратно.

Но это в глобальном, планетарном масштабе. Изменение внешних условий неизбежно вызовет кардинальные геополитические изменения. В течение многих веков наблюдалось преимущественно вертикальное деление стран по уровню технологического развития. Страны одной группы в разное время назывались цивилизованными, прогрессивными, развитыми, страны другой группы – соответственно варварскими, нецивилизованными и отсталыми. На протяжении веков технологическое превосходство европейской цивилизации обеспечивалось исключительно за счет благоприятных внешних условий, позволявших проводить умеренную колонизацию (расширение). Правда, был еще период быстрого развития Возрождения-Реформации. Но и на востоке тоже был свой Скачок во время взрывного развития Османской империи. О нем мало кто помнит из-за того, что Великая Порта, в отличие от Европы, была лишена возможности проводить масштабную колонизацию.

При вертикальной дифференциации все конкурентные преимущества, естественно, на стороне более технологически развитых стран. То есть европейские стеклянные бусы и мушкеты обмениваются на индейское золото и африканских рабов или, например, экспорт украинской заготовки и других полуфабрикатов в США покрывается за счет импорта известной компьютерной операционной системы и других программных продуктов. Этические оценки, впрочем, тут неуместны – при разнице технологических уровней эквивалентная торговля невозможна в принципе. Так что обвинять Европу в том, что она развивалась за счет менее развитых стран так же неверно, как и утверждать, что она несла остальному миру цивилизацию, свободу и прогресс. Очевидно, схема вертикальной дифференциации работает только при существенной разнице в технологическом развитии (хотя бы для того, чтобы компенсировать транспортные издержки).

Современный Восток, находящийся в фазе своего Модерна, стремительно приближается к технологическому уровню Запада. А Запад в то же время лишен возможности как продлить Модерн, так сменить его привычным количественным расширением. В таких условиях схемы вертикальной дифференциации постепенно перестают работать. Причем на всех уровнях – технологическом, экономическом, культурном, социальном и военном.

На смену преимущественно вертикальному разделению стран приходит разделение горизонтальное. Точнее говоря, не приходит, а возвращается. Вспомним для примера Византий – Константинополь. При горизонтальной дифференциации определяющим фактором геополитической табели о рангах становится наличие сбалансированной ресурсной базы не возобновляемых и возобновляемых ресурсов (причем как в абсолютном выражении, так и в относительном на одного жителя).

Тут мы подходим к ключевому моменту понимания происходящего. Понимания того, что большинство стран Западного мира при современных демографических процессах имеют крайне низкие показатели долгосрочной глобальной конкурентоспособности, основанной на горизонтальной дифференциации. Дряхлеющая, все менее конкурентная экономика не сможет поддерживать высокий уровень социальной защиты. Вместе со средним классом рухнет вся система западного экономического, социального и культурного устройства, вся схема относительного благополучия. Плюс к этому неизбежный кризис окончательного перехода от быстрого Модерна к медленному Постмодерну. Перехода не только научно-технологического, но и социального, культурного, и даже религиозного. Но Золотой миллиард никуда не исчезнет – просто изменит свою географическую концентрацию в соответствии с преимущественно горизонтальным делением стран.

Так что, как пел известный певец – "Карнавала не будет!" Вместо апокалипсической трагедии будут давать новую трактовку драмы "Закат Запада" по мотивам Шпенглера. Но драма будет иметь локальный масштаб. Несмотря на достигнутый уровень глобализации, внутри Западного мира существует значительное различие внешних условий, величины и сбалансированности ресурсной базы, плотности населения. Например, попробуйте в качестве эксперимента оценить, где они более благоприятные – в Норвегии или во Франции? Думается, что и социолог, и финансист, и инженер, и политолог будут едины в своем выборе, при этом каждый приведет свою профессиональную аргументацию. А это означает, что определенной части Западного мира на фоне подавляющего доминирования постмодерного Востока удастся сохранить свой уклад жизни, свою систему ценностей, экономических и культурных традиций, пусть даже в несколько ужатом и законсервированном виде.

Среди этих стран будет и Украина. Если, конечно, сможет уберечься от потрясений, которыми чревато для нее неизбежное завершение Модерна Востока и переформатирование мира на новых принципах горизонтальной дифференциации.

Источник http://www.politikhall.com/?page=filing&a_id=470 Владимир Стус.

№ 38, сентябрь 2007 журнал "ПолитикHALL"

Комментарии

Оставить комментарий

21 апреля 2012 года Украинская Ассоциация Маркетинга провела очередной учебный день на Высших Курсах Повышения Квалификации Руководителей по маркетингу и продажам автобизнеса.

Перед слушателями курсов выступили — Генеральный Менеджер компании  IRS Group Ivan Lubarsky, Менеджер проекта компании Aegis media GMG Артем Сокол, директор департамента стратегического маркетинга и развития бизнеса корпорации "Богдан" Михаил Сокол, президент УАМ — преподаватель КНЭУ Ирина Лылык. На фото — снимок на память слушателей Высших Курсов УАМ и преподавателей 21 апреля 2012 года.